Тридцать первым
Январским вечером
Привычная стынь
Под ноги...
Женской перчатки
На грязном снегу
Так никто
И не поднял...
Прочно забыто
Веселие первого,
Утро надежды
Сменяется ночью...
Призрак растаял,
И правда ознобом
Бросила в холод
Обычности дней...
* * *
Солнечный зайчик в детстве
Мне поймать не удалось.
Солнечный зайчик юности
Сумел от меня сбежать.
И горделивым полднем,
Истиной безгрешной,
Я принимал легенду,
Казалось, что навсегда.
Белых волос неправда,
Путает карты времени.
И убегает со смехом
Молодость от меня.
Ловит детская ручка
Пятак шаловливого света.
Сам заглянул под ладошку,
Зайчика там нет.
* * *
Вроде взрослые люди,
Ему и мне девятнадцать,
Я никак не могу понять,
Зачем постоянно метаться?
Почему обязательно придумывать,
Трудности дальнего путешествия,
И счастливое возвращение,
И превратности наших судеб?
Может грянет отличный отпуск,
И родится малыш прекрасный,
Будет праздничное настроение,
На всю жизнь, и на каждый час.
Так и ушёл в свое плавание,
Меня не коснулась выдумка.
Разгладилась волна времени,
Где он несётся сейчас?
* * *
Возбуждённая слизь набухает
На теле Планеты
Чирьями вулканов,
Извергающих потоки нечистоты.
Грязно-коричнево-красные,
Раскалённые реки гноя,
Тяжёлым узором стынут
На изжёванном лике Земли.
Среди вони раздоров,
В испарениях дьявольского бульона,
Мне почудился огонёк,
Призрачный и неверный.
Может быть из глубин
Растерзанной плоти,
Уже пробуждается образ,
Нетленный цветок?
* * *
В симметрии дерева
Его волшебная сила.
О гармонии колоса,
Мурлычит счастливый кот.
И я ёрзаю на острие
Жизненной были,
Бьют для стабильности
В правый и левый бок.
Чтобы кололо в меру –
Полупустой живот.
А для тяжести –
Дают иногда плод.
Радуюсь устойчивости.
Пока заноза не в глубь.
Тут же рвусь в высоту,
Освободив живот.
* * *
Манекен воробей
В сиянии витрины,
Демонстрирует платье
Великого мастера.
А за толстым стеклом
Музыкант одинокий,
Рвёт беззвучные струны
Напрасных желаний.
За порогом витрины
Ожившие куклы.
У Великого мастера
Много клиентов.
Лишь одиночество
В гуще чириканья,
Слушает песню
За толстым стеклом.
* * *
Оплывшая свеча,
Окурки в банке,
Оплеуха утра
По больной голове.
В бутылках ни капли
Живительной влаги.
Печень пошаливает,
Сухо во рту.
Вчерашний бред
Глубокомысленности,
Когда на вершине
Времён и пространств.
Рвётся наружу
Комком тошнотворным.
Пусто в карманах,
И пусто в мозгах.
* * *
Идиот с улыбкой
Детского умиления,
Отыскивает счастья
В голышах весны.
Рядом малыш
Созвучием глаз
Чистых и понимающих.
Беседуют душа в душу.
Я снисходителен,
Знаю, что здравомыслие,
Одному ещё не доступно,
А другого не посетит.
* * *
ОКНО В ОСЕНЬ
В небе предрассветном
Нет почти уж звёзд.
Сильный ветер гонит
Пятна облаков.
Если бы не осень
Была бы густа
Липы придорожной
Мощная листва.
Сосчитаешь ветви
В голых кронах лип,
Сосчитаешь звёзды,
Благо, что редки...
* * *
... Тогда мы
Забава пустого,
С рассвета
До сумерек дней.
Тогда мы
Реальность иная,
С заката и
До рассвета.
* * *
Пред ликом твоим, грандиозность,
Стою.
Пусть это гора
Иль война облаков.
Мне всегда будет скучно
Пусть бес я
Или бог.
* * *
НАЧАЛО ЛЮБВИ
Любовь – таинственный цветок
Чертополоха.
Он напоён волшебным
Фиолетом.
Колючки и занозы охраняют
Бутон,
Насыщенный сиреневым
Туманом.
Но может не броня, а
Заточенье?
Или глухая оборона
Страха?
Судьёй всему осенний
Звездопад,
Пуха полёт свободный,
Семя.
|
|